09.09.2021
Просмотров: 422
Материал основан на прямом эфире проекта Posadiles.ru, который прошел 4 августа 2021 года. Гости эфира – кандидат технических наук, старший научный сотрудник Института леса им. В.Н. Сукачева Сибирского отделения РАН Евгений Пономарев и директор АНО «Зеленая цивилизация», руководитель по региональному развитию Движения ЭКА, в прошлом министр лесного хозяйства Ульяновской области Дмитрий Федоров.
– Евгений, Вы предвещали усиление пожаров в России. Расскажите, пожалуйста, подробнее, о текущей ситуации.
Евгений Пономарев: Наш Институт леса в Красноярске существует 70 лет. В нем есть лаборатория лесной пирологии. Пирология – это наука, изучающая пожары и вызываемые ими изменения в лесу. Лаборатория пирологии все 70 лет изучает пожары в российских лесах России. Есть лаборатория мониторинга леса, в том числе космического. Мы применяем спутниковые и геоинформационные технологии для анализа пожарных режимов, констатации сегодняшних закономерностей горимости различных территорий, субрегионов и прогнозирования пожарной ситуации в будущем. Это – наша база. С этой позиции я могу комментировать ситуацию с пожарами в лесах, в частности, в Сибири. Не секрет, что сейчас горит Якутия. Там большие площади пожаров и большое количество пожарных эмиссий – дымовых шлейфов, которые имеют уже, наверное, трансконтинентальные размеры. Они достигали Приморья, уходили в сторону Японии, потом возвращались, уходили на северо-восток, через Берингов пролив, частично смещаются в сторону Арктического ледяного щита. Есть тенденция к развороту этих дымовых шлейфов. Возможно, они пойдут в западном направлении на территорию России. Я не утверждаю, что так будет, но движение воздушных масс по-разному разбрасывает шлейфы. То есть пожары идут в одном регионе России, но оказываются проблемой планетарного масштаба. Также сейчас горят леса в Греции, в Турции, в Калифорнии.– Как бороться с этими пожарами? Этот вопрос регулируется на государственном уровне, лесохраной, но есть информация, что они не принимают во внимание изменение климата, и действуют по тому же принципу, как когда еще не было такого сильного изменения климата. Правда ли это? И можно ли в связи с повышением температуры внести в алгоритм действий какие-то изменения?
Евгений Пономарев: В Сибири наблюдается незначительное увеличение температур. Однако здесь изменения климата – это не обязательно потепление летом. Это и повышение зимних температур, и осадки. Насколько более засушливыми становятся летние периоды? Снизилось ли количество осадков? Насчет снижения осадков вопрос пока спорный. Но они точно перераспределились по территории: в одних субрегионах их становится меньше, в других больше. Где их меньше – там как раз потенциально опасные в пожарном смысле территории России. Да, изменение климата повлияет на динамику пожарных режимов. Двадцать пять лет инструментальных наблюдений со спутника за пожарами демонстрируют тренд на повышение числа и площадей лесных пожаров. Нужно ожидать, что в ближайшей перспективе пожарные режимы будут ужесточаться, повысится горимость отдельных территорий. Изменение климата будет способствовать смещению пожаров на север континентальной части Евразии, на север Сибири. Это важно отметить вот почему. Система профилактики, мониторинга пожаров и пожаротушения очень хорошо отлажена и работает там, где есть инфраструктура, дорожная сеть, там, где живет человек. Эти участки хорошо обеспечены спецподразделениями и техникой. Они позволяют проводить и профилактические, и антикризисные мероприятия. Чем дальше мы уходим на север, тем меньше плотность населения, меньше дорог и ниже доступность территории. Снижается обеспеченность силами и средствами пожаротушения. Сначала идет переходная зона, где проводится авиационное патрулирование и мониторинг пожаров – достаточно эффективная система реагирования. Выше зона бореальных лесов – это тайга, переход в лесотундру и в тундру. Эта зона составляет порядка 51% территории России. Она называется «зоной контроля», или «зоной спутникового мониторинга». В этих территориях по регламенту существует система детектирования, отслеживания пожаров, но не предусмотрена какая-либо реакция на них. Зачастую это просто невозможно: туда не доехать и не перебросить технику. А группа десантников без технического обеспечения не всегда может решать такие проблемы. Так вот, изменение климата, скорее всего, будет приводить к пожарам на этих северных территориях, в бореальной зоне лесов Сибири, например, тундре. Там требуется уже сейчас предпринимать какие-то дополнительные шаги, чтобы не дожидаться ситуации, когда мы ничего не сможем сделать.– Есть статистика, что невыгодно тушить небольшие очаги возгорания, на это нет бюджета, он есть только на тушение больших пожаров. Можете прокомментировать?
Евгений Пономарев: Любой пожар – это стихийное бедствие. Как и любое другое бедствие – наводнение, землетрясение, извержение вулкана, – предотвращать пожар трудно. Локализовать стихийное бедствие и предотвращать его распространение эффективно только на ранних стадиях его развития, поэтому чем раньше начинает реагировать система пожаротушения, тем лучше будет ее работа. Малый пожар можно потушить малыми силами и средствами. Огромный пожар потушить невозможно. Катастрофические пожары севера тушатся после того, как меняется метеорологическая обстановка в регионе, в частности, проходят осадки. Это единственный действенный метод тушения экстремальных пожаров. Пожары севера в общей статистике числа пожаров дают 5-10% случаев, а площади составляют 75-90 процентов. Пожары в обитаемой зоне, малые и большие, тушат. Здесь не бывает больших площадей. Все, что набегает в статистику в миллионы гектаров, – это вклад пожаров в бореальной зоне Сибири. Снижение этой статистики напрямую зависит от эффективности системы мониторинга пожаров и системы реагирования.– Согласно статистике пожаров, 90% возникает по вине человека. Если в регионах после Транссиба практически нет инфраструктуры и людей, то там и не должны возникать пожары? Сколько деревьев загорится от одной молнии? Разве причина пожаров в Якутии – не антропогенный фактор? Если мы будем вовремя тушить пожары там, где есть инфраструктура, они не будут уходить дальше на север.
Евгений Пономарев: Сейчас мы наблюдаем с помощью спутников. Но даже космическая эра не дает нам ответа, кто же все-таки поджег. Да, там, где высока плотность населения, там высока вероятность возникновения пожара по вине человека. В южной части – в лесостепи, южной тайге, где много поселков, действительно, от 70-ти и до 90% всех пожаров происходят по вине человека. Но северные территории подвержены влиянию грозовых разрядов. В бореальной зоне причина почти 70% всех пожаров – молнии при сухих грозах. По оценкам западных ученых, потепление на 1% средней температуры летнего периода приведет к повышению частоты гроз на 15%, это серьезно. Это еще одна монетка в копилку того, что вероятность возникновения пожаров будет повышаться. Если мы воспитаем культуру бережного отношения к лесу, осторожного обращения с огнем, то, наверное, сможем избавиться от 30% всех пожаров. Там, где живет человек, не будет гореть по его вине. Но площади пожаров севера мы таким образом не снизим. Сейчас самое время обратить внимание на север, Арктику, зону бореальных лесов и лесотундры, чтобы не упустить возможность эффективно сдерживать пожары в этих регионах. Продолжение интервью читайте здесь.Подготовила Мария Гордеева
Фото обложки: Игорь Подгорный
Наш проект существует благодаря вашей помощи! Если вы нашли материал полезным, вы можете оставить комфортное для вас вознаграждение.
