28.08.2020
Просмотров: 1024
То, что еще недавно называли «глобальным потеплением», сегодня переросло в «климатический кризис». Градус проблемы повышается – не только фигурально, но и буквально. Почему так происходит и куда «катится мир», рассказывает Алексей Кокорин, кандидат физико-математических наук, директор программы «Климат и энергетика», Член Общественного совета при Федеральной службе по гидрометеорологии и мониторингу окружающей среды, лауреат Нобелевской премии мира (в составе Межправительственной группы экспертов по изменению климата – МГЭИК, IPCC).
– Алексей, как вы пришли к теме климата?
После школы в 1975 году я пошел на отделение геофизики физического факультета МГУ. А в 1972 году вышла книга академика Михаила Ивановича Будыко «Влияние человека на климат». Тогда это только начинало развиваться, и впервые было подсчитано, как изменится температура за следующие 50 лет. Подсчеты были сделаны очень точно и позволяли предсказать повышение концентрации углекислого газа (СО2) в атмосфере и рост температуры Земли на один градус Цельсия. И когда представилась возможность написать дипломную работу по газообмену СО2 на границе океана и атмосферы, я не задумываясь выбрал эту тему.
– О причинах изменения климата до сих пор спорят. Чем оно все-таки вызвано?
Каждые два месяца Росгидромет собирает данные о климате в бюллетень, а каждые 5-7 лет публикуются обстоятельные многотомные обзоры. И мнение у всех единое: в XXI веке подавляющее влияние на климат оказывает человек. На коротких промежутках времени ведущими могут быть естественные факторы: где-то солнечная активность, где-то вулканы. В отдельные десятилетия может наблюдаться похолодание, но XXI век в целом – это однозначное потепление. Есть «климатические скептики», но им тоже можно объяснять, что происходит, используя научные данные. Иногда люди на уровне верований считают, что человек ничтожен перед природой, но наличие и потенциал термоядерной бомбы – самое грустное тому опровержение.
– Как человек влияет на климат?
Со второй половины XIX века человек «нагрел» Землю примерно на 1,5 градуса. Сейчас Земля отдает в космос настолько меньше излучения, чем получает от Солнца, что температура приземного слоя воздуха по всей планете стала выше, чем была полтора века назад. Океаны поглощают излишек тепла и тоже нагреваются. Это происходит потому, что человек усиливает парниковый эффект примерно на 5%. Три четверти приходится на СО2, одна четверть – на метан, совсем мало – на фреоны и некоторые другие газы. 80% углекислого газа дает традиционная энергетика, 20% – вырубки лесов. Треть метана приходится на молочное животноводство, треть – на рисовые поля (они затапливаются водой, кислорода не хватает, и происходит гниение – то есть разложение не до СО2, а до метана) и еще треть – на операции с углем, нефтью и газом. С другой стороны, человек «охлаждает» Землю, «создавая» всевозможные аэрозольные частицы. При этом происходит аэрозольное воздействие на облака, и отражение солнечного излучения от облаков становится больше. Аэрозоли и сами отражают излучение. В сумме это дает примерно минус полградуса. То есть итоговый результат воздействия человека – плюс один градус или чуть больше. Кроме главных факторов, есть и добавочные. Например, сажа поглощает солнечное излучение. Если сажа ложится на арктические снег и лед, это ускоряет их таяние. Следы от реактивных самолетов приводят к образованию облаков и потеплению. Тропосферный озон (не путайте с озоновыми дырами), который образуется при ярком солнце от выбросов автотранспорта, также способствует нагреву.
– Вы упомянули животноводство. Значит, веганство (растительное питание, исплючающее из рациона все продукты животного происхождения) – это наиболее экологичный способ питания?
Да, это так. В 2019 году вышел доклад IPCC о землепользовании и деградации земель. В нем идет речь о самых разных эффектах. Среди прочего показано, что, если весь мир перейдет на веганскую диету, это сократит выбросы на 9 миллиардов тонн СО2-эквивалента в год (эффект от всех газов переведен в единицы тонн СО2). Сейчас антропогенные выбросы составляют 55 миллиардов тонн CO2-эквивалента в год. Львиную долю метана дает именно молочное животноводство, а не мясное. Иногда одна высокопродуктивная, специально выведенная корова производит столько же метана, сколько 1000 обычных коров, которые пасутся на склонах гор в бедных странах.
– Как вы думаете, человечеству грозит климатическая катастрофа или мы приспособимся ко всему?
Есть четыре сценария изменений климата в зависимости от количества выбросов парниковых газов в XXI веке. Лучший – это удержать уровень потепления в границах 1,5 градусов, но, увы, он самый нереальный. Худший – это потепление на 4-5 градусов. Климатологи в качестве «умеренного» сценария обычно используют 2,5. Сейчас человечество движется к 3,5 градусам. И это очень плохо для малых островных государств и наиболее уязвимых стран. Если вы житель островного государства Кирибати, то через 30-60 лет у вас будет катастрофа, потому что это государство уйдет под воду. Или если вы житель дельты Ганга, вас тоже не ждет ничего хорошего: шторма будут чаще, засоление почвы сильнее, и придется уезжать из родных мест и жить в картонных коробках где-то в бедняцких кварталах. Это сильно коснется еще как минимум 20, а то и 100 небольших и слабых государств, но и на нас (России) отразится. Это уже будут вопросы не климатологии, а экономики.
– Страны-гиганты обращают на внимание на проблему изменения климата?
Обращают, но еще не понимают, что путь в 3,5 градуса к 2100 году – неприемлемый путь. Пока призывы Греты Тунберг Тунберг (климатической активистки из Швециии, вдохновительницы климатического движения Fridays For Future по всему миру) для них – пустой звук. Нужно рассказывать и показывать, и что при потеплении на 2,5 градуса нам будет значительно лучше, чем при 3,5. И все же знание пробивает себе дорогу. И в Россию пришло понимание того, что потепление для нас – не благо, а проблема. Что это не приятное равномерное потепление, а погода становится «нервной», постоянно меняется, растет количество опасных метеорологических явлений. Мы большая страна, и многим может показаться, что когда из-за засух будет сложно выращивать пшеницу в Нижнем Поволжье, мы будем выращивать ее в других местах. Такая логика работает, вероятно, во всех больших странах. Как-то на конференции ООН по климату китайцам сказали, что их Шанхай затопит. Ответ был очень показателен: «Китайцы очень трудолюбивые люди. Мы перенесем Шанхай вглубь континента. Шанхай не пропадет!». Но это было давно, лет 10 назад (в 2010-х годах – Прим.ред.). Надеюсь, понимание того, что 3,5 градуса – это очень плохо, дошло и до Китая. Во всяком случае, мер по переходу на технологии с низкими выбросами СО2 там предпринимают много, много и лесов сажают.
– По-вашему, люди в нашей стране не начнут серьезно думать об альтернативных источниках энергии, пока у нас есть нефть, уголь и другие полезные ископаемые?
У нас есть регионы, где ветрено и солнечно: Ульяновская, Оренбургская, Астраханская области. Там подходящий климат, относительно дорогая электроэнергия, поэтому есть перспективы для развития ветряной и солнечной энергетики. Но у нас очень дешевую электроэнергию дают атомные и гидроэлектростанции, да и газ дешев, поэтому ВИЭ (возобновляемым источникам энергии – прим. ред.) соревноваться сложно. Пока нет сетевого паритета, это будет развиваться локально (сетевой паритет происходит, когда нормированная стоимость электроэнергии, получаемой с помощью альтернативных источников, меньше либо равна цене электричества из сети, добываемого традиционными станциями – прим. ред.) Китай паритета почти достиг. Достигли Марокко и Испания – там солнца много. А наше государство поддерживает ВИЭ, прежде всего, чтобы не допустить технологического отставания.
– О чем программа «Климат и энергетика»? Она состоит из трех частей. Первая – участие в наших природоохранных проектах. Иногда спрашивают, а могут ли животные в Арктике адаптироваться к изменению климата? Могут, но если мы защитим их на то время, пока они «сообразят». Поэтому надо убрать иные негативные факторы, в частности, браконьерство. Наши проекты по адаптации как раз на это и рассчитаны. Второе – это продвижение климатических знаний. Это и образовательные проекты, и интервью в СМИ. Третье – это энергетические и экономические вопросы, которые надо объяснять, продвигать, помогая молодому поколению в нашем правительстве. Позитивный пример – шерпа в Группе Двадцати (представитель России в «большой двадцатке», с 2013 г. это Светлана Лукаш – прим. ред.). Именно она, вместе с советником президента и министром экономики, внесла огромный вклад в ратификацию Россией Парижского соглашения по климату.
– Какие страны проводят правильную политику в сдерживании изменения климата? На чей опыт может опираться Россия, и что нужно делать в первую очередь?
Хорошо бы равняться на Норвегию, Финляндию, Швейцарию. Там у населения есть понимание, что путь в 3,5 градуса – это очень плохо для государства и народа. У них принято рачительное отношение ко всему, и это не означает нужду и голод. Ведь призыв к веганству – это не призыв к голоданию. Зачем нам есть больше мяса, чем ели наши предки? Чтобы страдать от повышенного холестерина? Или призыв есть местные продукты – это не национализм, если не сопровождается какими-то другими нехорошими лозунгами.
– Если бы у вас сейчас была безграничная власть в России, какое первое решение вы бы приняли в отношении климата?
Если бы я был Президентом России, то приказал бы первого сентября во всех школах провести урок «Изменение климата в России» по материалам Росгидромета. Министерство просвещения сопротивляется со странным упорством. Они, вероятно, не понимают, что включить вопросы физики изменения климата в курс физической географии – не то же самое, что внести изменения в учебник истории.
– Кто несет ответственность за климатический кризис – государство или люди?
Сейчас выбросы «принадлежат» тем, кто их произвел, а не тому, кто потребил конечный продукт. А вот представьте, что вы покупаете товар, а на нем написано «цена включает плату за выброс парниковых газов столько-то рублей». Надо рублем объяснять. Когда поставили счетчики на воду, люди начали ее экономить. Бесплатный пакет и пакет за 5 рублей на кассе магазина – гигантская разница. Таким же образом можно доносить и проблему изменения климата.
Беседовали Ксения Чаговец, Наталья Захарова
Могут ли действия одного человека позитивно влиять на глобальные процессы? Могут! Если действуют много людей! Присоединяйтесь ко всероссийскому онлайн-флешмобу «Изменение климата. Что делать?». Узнайте, что можете сделать именно вы, чтобы снизить темпы климатических изменений и уменьшить масштаб их последствий.
Начать действовать
*внесен(-а) Минюстом в реестр иностранных агентов
Наш проект существует благодаря вашей помощи! Если вы нашли материал полезным, вы можете оставить комфортное для вас вознаграждение.
